Песни

Куда ты, тройка, мчишься, куда ты держишь путь?

Ямщик опять нажрался водки или просто лег вздремнуть,

Колеса сдадены в музей, музей весь вынесли вон,

В каждом доме раздается то ли песня, то ли стон,

Как предсказано святыми, все висит на волоске,

Я гляжу на это дело в древнерусской тоске...

На поле древней битвы нет ни копий ни костей,

Они пошли на сувениры для туристов и гостей,

Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ,

Алеша, даром что Попович, продал весь иконостас.

Один Илья пугает девок, скача в одном носке,

И я гляжу на это дело в древнерусской тоске...

У Ярославны дело плохо, ей некогда рыдать,

Она в конторе с полседьмого, у ней брифинг ровно в пять,

А все бояре на „Тойотах“ издают „PlayBoy“ и „Vogue“,

Продав леса и нефть на запад, „СС-20“ – на Восток.

Князь Владимир, чертыхаясь, рулит в море на доске,

Я гляжу на это дело в древнерусской тоске...

У стен монастыря опять большой переполох,

По мелкой речке к ним приплыл четырнадцатирукий бог.

Монахи с матом машут кольями, бегут его спасти,

А бог глядит, что дело плохо, и кричит: „Пусти, пусти!“

Настоятель в женском платье так и скачет на песке,

Я гляжу на это дело в древнерусской тоске...

А над удолбанной Москвою в небо лезут леса,

Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса,

А у хранителей святыни палец пляшет на курке,

Знак червонца проступает вместо лика на доске,

„Харе Кришна“ ходят строем по Арбату и Тверской,

Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской...