Песни

Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,

А если в точный срок, так в полной мере.

На цифре двадцать шесть один шагнул под пистолет,

Другой же – в петлю слазил в „Англетере“.

А в тридцать три Христу – он был поэт, он говорил:

„Да не убий! Убьешь – везде найду, мол“.

Но – гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,

Чтоб не писал и чтобы меньше думал.

С меня при цифре тридцать семь в момент слетает хмель,

Вот и сейчас – как холодом подуло:

Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль

И Маяковский лег виском на дуло.

Задержимся на цифре тридцать семь! Коварен бог -

Ребром вопрос поставил: или – или!

На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,

А нынешние – как-то проскочили.

Дуэль не состоялась или – перенесена,

А в тридцать три распяли, но не сильно,

А в тридцать семь не кровь – да что там кровь! – и седина

Испачкала виски не так обильно.

Слабо стреляться?! В пятки, мол, давно ушла душа!

Терпенье, психопаты и кликуши!

Поэты ходят пятками по лезвию ножа

И режут в кровь свои босые души!

На слово „длинношеее“ в конце пришлось три „е“.

Укоротить поэта – вывод ясен,

И нож в него, – но счастлив он висеть на острие,

Зарезанный за то, что был опасен.

Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр,

Томитесь, как наложницы в гареме!

Срок жизни увеличился – и, может быть, концы

Поэтов отодвинулись на время!